Читать книгу "Три девушки в ярости  - Изабель Пандазопулос"

Этим летом мы чокнемся в таверне у Марии. Я как будто уже там. Мы, все втроём, сидим за тем столом под оливой, какой хозяйка всегда оставляла для нас. Несколько жареных сардин, свежее узо, и потом искупаемся, потому что будет слишком жарко, а вода возле таверны Марии по-прежнему прозрачна и свежа. Держу пари, что на сей раз удастся и маму уговорить окунуться вместе с нами.

Час близок, мне нужно двигаться. Я счастлив, на душе легко, я ухожу.

Завтра я буду свободен.

Я уже мечтаю крепко-крепко обнять тебя.

Дорогая сестра моя, главное — оставайся живой, где бы ты ни прочитала эти строчки.

И поклянись мне продолжать сопротивление по моему примеру всем тем идиотам, что пытаются посягать на твою свободу где бы, как бы и когда бы то ни было!

Мицо

Письмо 59

Марсель — Клеомене

Париж,

28 января 1968

Клеомена,

я так хотел бы хоть чем-нибудь утешить твоё горе.

Я воображал… ничего я не воображал… только сжать бы тебя в объятиях. Унести на своих плечах хоть часть твоей печали. Доказать тебе, до какой степени всё, что происходит с тобой, происходит и со мной.

Пусть я не был знаком с твоим братом, пусть я не политический беженец и не подвергался таким ужасным преследованиям — я хотел выразить тебе сочувствие живым, своим голосом. Но раз ты больше не желаешь говорить со мной, я тебе пишу, что мне тоже больно, мне хочется вопить прямо в рожи этих чудовищ, которые всё разрушают и разрушают, опьяневшие от самодовольства и от обретённой ими власти.

Я ненавижу их, Клеомена, за всё то зло, какое они тебе причинили, за все те жизни, какие они искалечили, за всех убитых и поруганных ими.

И если тебе что-нибудь понадобится — я всегда рядом.

Марсель

Письмо 60

Магда — Сюзанне

Берлин,

22 января 1968

Сюзанна,

я придумала, как вытащить тебя в Берлин! Я так возбуждена! Гениально! Экстра!

Сейчас тебе объясню…

Свободный университет устраивает объединительную встречу, потому что количество несогласных растёт по всей Европе. Будут студенты испанские, итальянские, голландские, английские, французские… Молодёжь всего мира съезжается, чтобы заявить протест против войны во Вьетнаме. Иоганн известил меня, что Франко-немецкое культурное агентство предлагает это путешествие пятнадцати студентам филологического факультета!! Как только получишь это письмо, стремглав несись в студенческий комитет и скажи, чтоб тебя записали.

Ох, моя Сюзанна, я так жду, что ты приедешь! Мне так хочется показать тебе город, мой дом, некоторых друзей, которые настроены очень, очень по-боевому! Ведь мы с тобой уже так давно не виделись.

Если возникнут проблемы и тебя не захотят внести в список, смело обращайся к одному рыжему из Нантера, его зовут Даниэль. Он, разумеется, тоже там будет. Это большой друг Руди Дучке — того самого, кто устроил манифестацию в Берлине.

Дани поможет тебе, я уверена в этом.

До очень скорого,

Магда

Письмо 61

Сюзанна — Магде

Париж,

2 февраля 1968

Я ПРИЕЗЖАЮ!!!

И со всей командой! Марсель и Дебора, Борис и Моника, и мне, кажется, удалось уговорить Клеомену!

Какой праздник!

Ты права — красный Дани тот, кто был нам так необходим! Он занимался всем: организацией, наведением контактов и даже скептиков заставил последовать за собой! Не знаю, откуда он черпает энергию, но он повсюду, без устали исходил весь университет вдоль и поперёк, произносит речи перед целыми аудиториями и как-то справляется с учёбой, которую ему приходится прерывать, ведь он исчезает на несколько дней, чтобы встретиться с представителями молодёжи в Германии, Голландии, в Италии, — и вот он снова здесь, снова агитирует весь универ направо и налево, от подвалов до чердаков!

Его многие ненавидят. Не знаю, на что способны они сами. Я считаю его неотразимым. Восхищаюсь его энергетикой, дерзостью, его упорством.

Мне почему-то кажется, что ваш Руди более тяжеловесный, мрачный и, может быть, ещё и более радикальный… Посмотрим… Я так хочу поскорее быть там, в твоей стране, с тобой! Наконец-то!!!!

Твоя Сюзанна, ультраэнтузиастка

P. S. Кстати, я подметила: чем я больше энтузиастка, тем моя мать больше подавлена!! Она делает всё, чтобы помешать моему отъезду. Никогда мои родители не ладят так хорошо, как когда хотят запретить мне жить! Но я нашла средство заставить их от меня отвязаться. Стоит лишь задать вопросы, которые их бесят… Это же ужас — какой страх вселяет в них простое слово или истина… настоящий семейный порок… поостережёмся!

P. P. S. Мне надо кое в чём тебе признаться. Во мне решительно ничего нет от революционерки, я ненавижу толпу и когда собираются больше десятка человек… Надеюсь, ты не слишком рассердишься за это… Главное, чего я жду, — возможности наконец-то, наконец-то, наконец-то повидаться с тобой и крепко тебя обнять!

P. P. P. S. Я не писала тебе, да, действительно, мне нужно было время. Сейчас всё куда лучше!

P. P. P. P. S. Ну да же, да, клянусь тебе!!!!!

Письмо 62

Клеомена — Ставруле

Париж,

без даты, не отправлено

Почти три месяца… или мне кажется… я тебе не писала… уже не помню точно… зима была долгая. У нас тут намело сугробы снега… А как там ты?

…

Зимы здесь не похожи на наши. Парижане не умеют молчать, они шумно болтают и оставляют зажжённым свет изо дня в день целый год. Они не замечают смены времён года, ничего не знают о глубине безмолвия, о засыпающей природе, о том, что день иногда запаздывает прийти, и тогда нам приходится опускать головы, вперившись в пол и держа в карманах кулаки в ожидании лучших времён.

…

мама, я не могу, я не в силах больше так и дальше, ждать от тебя известий, писать тебе так, будто настанет день, когда ты сможешь это прочесть.

…

Я возвращаюсь после уик-энда, проведённого в деревне, в доме моего преподавателя, месье Бертена, который помог мне наверстать пропущенные мною уроки. Я уже больше шести недель не ходила на факультет